Лучшая в мире Эстер - Антон Бергман

— Никто ничего не заметит, честное слово, — пообещала Эстер.

И у неё заблестели глаза.

— Ладно, — согласилась я.

На продлёнке мы сказали Микке, что будем играть за школой. Потому что сначала надо сообщить дежурному, где ты будешь.

Когда мы лезли через забор, я тряслась как осиновый лист. Но Эстер была права. На глаза мы попались только какому-то дяденьке, который проходил мимо с таксой на поводке. Но он ничего не сказал.

От школы до моего дома всего минут десять, а если бегом — и того меньше.

У двери подъезда я, тяжело дыша, с трудом набрала код непослушными пальцами. Зато квартиру отперла легко — вот повезло!

В прихожей непривычно тихо, и в квартире всё как-то по-другому.

— Ух ты, здорово у вас! — сказала Эстер.

— Правда?

— А комнат сколько?

— Кажется, четыре, — сказала я, потому что не очень знала, как правильно считать комнаты в квартире. Но что ванная не считается — это точно.

Эстер разулась и вошла в мамину-папину комнату, которая была ближе всего. Она погладила покрывало на кровати.

— Я бы тоже хотела тут жить, — сказала Эстер. — Только бы покрывало другое выбрала.

Я не знала, что ответить, потому что новое покрывало мне очень нравилось. Интересно, почему Эстер иногда говорит мне такое? И заметила ли она, что я немножко расстроилась?

— А тут что? — Эстер открыла мамину розовую фарфоровую шкатулку с цветами, стоявшую на тумбочке у кровати.

— Там мамины украшения. И старые бабушкины кольца, которые достались маме по наследству. Нам нельзя их трогать.

— Красивые!

— Красивые. Знаешь что, пойдём лучше ко мне, — позвала я.

— А может, сначала поедим?

— Давай.

Эстер с топотом побежала на кухню и успела открыть холодильник раньше меня.

— Ого, сколько у вас еды. — Она засмеялась.

— Да? Что ты будешь?

— Мне кажется, вон та шоколадка очень вкусная, — сказала Эстер и вскинула бровь.

— Отломим по кусочку? — предложила я, хотя знала, что шоколад мы едим только по субботам.

— Конечно! Шоколад невкусным не бывает.

Мы достали шоколадку и отломили несколько долек. Шоколад был холодным и твёрдым, и кусочки вышли довольно большие.

— Вкуснотища! — сказала Эстер.

Ещё мы выпили по стакану молока.

Вдруг у Эстер запищал мобильник. Я вздрогнула и чуть не поперхнулась. Эстер поставила будильник, и нам пора было возвращаться в школу. Я немножко расстроилась — мы даже не успели заглянуть ко мне в комнату.

Пока я обувалась, Эстер снова скрылась в комнате мамы и папы.

— Пошли! — позвала я. — Нам уже бежать пора!

— Я не глухая. Чего ты раскричалась? — сказала Эстер, но, кажется, ни капельки не рассердилась.

Я поскорее заперла дверь, и мы помчались в школу. Я еле успевала за Эстер. Когда мы снова лезли через забор, сердце колотилось как бешеное. Вдруг нас кто-нибудь увидит? Я оцарапала ногу и стала думать, есть ли там кровь. Так не люблю кровь, что всегда боюсь посмотреть.

Эстер оказалась права. На продлёнке никто ничего не заметил, хотя нас не было целый час.

Когда Микке наконец подул в свисток, я встала рядом с Луве и Максом. Эстер пошла домой. На прощание она помахала мне из-за спины Микке.

Глава седьмая

Забирал меня с продлёнки папа. Он сказал, что у меня необычайно радостный вид.

— Ну что, понравилось иметь собственный ключ?

— Ага, — сказала я и вприпрыжку побежала перед папой.

— Вот и хорошо.

И мы пошли к шестилеткам за Туре. Шестилетки занимались в зелёном корпусе, к ним надо было идти через весь школьный двор. Увидев нас, Туре ужасно обрадовался, и я почувствовала себя большой.

Уже у нашего подъезда я вспомнила, что мы с Эстер наделали. В животе завязался узел, а сердце снова застучало, как барабан. Дома я сразу направилась к себе, легла на кровать и стала читать.

Я прочитала три главы, и тут папа постучал в дверь.

— Это ты брала шоколад из холодильника? — спросил он.

— Не-ет. — И я замотала головой.

— Ну ладно.

Папа ушёл. Я слышала, как он спрашивает Туре. Но Туре тоже сказал «нет». Мне кажется, папа на него и не думал. Туре шоколад не любит.

Вечером мне совсем не хотелось есть.

— Как же так, Сигне! — сказала мама. — На ужин сегодня твоё любимое.

— У меня живот болит.

— Тогда лучше ляг и полежи, — посоветовал папа.

Я легла на диван и стала смотреть телевизор, но по всем каналам шли какие-то скучные взрослые передачи.

Когда папа сел рядом со мной, я сразу поняла, что он сейчас скажет.

— Сигне, можно с тобой поговорить?

Я кивнула.

— Я знаю, что шоколадку брала ты. Но когда? Ты же не заходила домой без разрешения? До того, как я тебя забрал из школы?

Я посмотрела на папу. И заплакала.

— Заходила. — Я хлюпнула носом.

— И с тобой была Эстер?

Как хорошо, что у папы не сердитый голос! Я кивнула.

— Значит, ты не сдержала обещание.

Папа обнял меня и погладил по плечу.

— Прости, пожалуйста! — сказала я.

— Надо поговорить с учителями. Они должны были заметить, что вас нет.

— И вот ещё что, — вмешалась мама.

— Что? — спросила я.

— Из моей комнаты пропало кольцо. Бабушкина шкатулка была не закрыта и…

— Чего? Кольцо мы точно не брали!

— Вы заходили в нашу спальню? — спросила мама.

— Да. Но честное слово, мы не брали кольцо!

— Всё ты врёшь! — Туре ухмыльнулся.

— Нет, не вру! Шоколадку мы брали, но кольца не трогали.

— А Эстер? — спросила мама. — Она не могла его взять?

— Ни за что! — И я накрылась пледом с головой.

— Хорошо, хорошо, — сказал папа. — Поговорим позже. А теперь отдыхай. Живот, не боли!

Я осталась лежать на диване, но вышло только хуже. Я не знала, что думать про Эстер. Мне так хотелось, чтобы она понравилась маме с папой!

Глава восьмая

— Они здорово разозлились? — спросила Эстер. Я рассказала ей, что мама с папой поняли, что мы были дома и ели шоколад.

Я помотала головой:

— Нет. Но теперь мне ещё долго нельзя будет уходить из школы самой.

— Да тебе и так нельзя, — сказала Эстер.

Я